Дино Буццати

Величие человека
Был уже вечер, когда дверь погрузившейся во мрак тюрьмы открылась и стражники швырнули в нее маленького бородатого старичка.
Борода у старичка была белая и большая, едва ли не больше его самого. В мрачной, полутемной камере она распространяла слабый свет, и это произвело на арестантов определенное впечатление.
Из-за темноты старичок поначалу не разобрал, что в этой яме он не один.
– Есть здесь кто-нибудь?
Ответом ему были смешки и злобное бормотание. Затем, в соответствии с местным этикетом, каждый представился.
– Риккардон Марчелло, – прохрипел кто-то, – кража с отягчающими обстоятельствами.
– Беццеда Кармело, – тоже глухим, словно из бочки, голосом назвал себя следующий, – мошенник-рецидивист.
Потом пошло:
– Марфи Лучано, изнасилование.
– Лаватаро Макс, невиновный.
После этих слов грохнул смех. Шутка всем очень понравилась: кто же не знает Лаватаро – отпетого бандита, руки которого обагрены кровью многих жертв?
– Эспозито Энеа, убийство. – В голосе говорившего слышалась нотка гордости.
– Муттирони Винченцо, – этот голос звучал и вовсе победоносно, – отцеубийство… Ну а ты, старая блоха, кто таков?
– Я… – ответил вновь прибывший, – по правде говоря, сам не знаю. Меня задержали, велели предъявить документы, а у меня никаких документов никогда и не было.
– Ха! Значит, бродяжничество, – сказал кто-то презрительно. – А как тебя кличут?
– Зовут меня… Морро, по кличке… гм-гм… Великий.
– Великий Морро, значит. Что ж, неплохо! – прокомментировал голос из темноты. – Имечко-то тебе немного великовато: его бы на десяток таких, как ты, хватило.
– Совершенно верно, – кротко откликнулся старичок. – Но моей вины тут нет. Эту кличку дали мне в насмешку, и теперь уж ничего не поделаешь. Скажу больше: у меня от нее одни неприятности. Вот, например… но это слишком длинная история…
– Давай, давай, выкладывай! – грубо прикрикнул на старичка один из узников. – Времени у нас хоть отбавляй.
Остальные поддержали его. В унылых тюремных буднях любое развлечение – праздник.
– Ну, тогда ладно, – отозвался старик. – Бродил я однажды по городу – как он называется, неважно – и увидел богатые палаты и слуг, сновавших туда-сюда со всякими яствами. Наверное, тут готовятся к большому торжеству, подумал я и подошел поближе, чтобы попросить милостыню. Но не успел я и рта раскрыть, как какой-то верзила ростом не меньше двух метров хвать меня за шиворот и давай орать: «Вот он, вор, я поймал его! Это он украл вчера попону у нашего хозяина. И еще наглости хватило вернуться! Ну, теперь-то мы тебе ребра пересчитаем!» – «Мне? – говорю. – Да я вчера был не меньше чем в тридцати милях отсюда. Как же так?» – «Я видел тебя собственными глазами. Видел, как ты удирал с попоной в руках», – закричал он и поволок меня во двор.
Я упал на колени и взмолился: «Вчера я был в тридцати милях отсюда. В вашем городе я впервые. Слово Великого Морро». – «Что-что?» – закричал этот бесноватый, вытаращив глаза. «Слово Великого Морро», – повторил я. А тот вдруг как расхохочется. «Так ты Великий Морро? Эй, люди, идите сюда, поглядите на эту вошь, которую, оказывается, зовут Великим Морро! – И, обернувшись ко мне, спрашивает: – Да знаешь ли ты, кто такой Великий Морро?» – «Я сам Морро и никакого другого не знаю», – говорю. «Великий Морро, – заявляет мне негодяй, – это не кто иной, как наш почтеннейший хозяин. И ты, нищий, осмеливаешься присваивать себе его имя! Ну, теперь тебе несдобровать! А вот и сам хозяин идет».
И верно. Привлеченный криками, владелец палат вышел во двор. Это был богатейший купец – самый богатый человек в городе, а может, и на всем белом свете. И вот подходит он ко мне, смотрит, расспрашивает, смеется: ему смешно от одной мысли, что какой-то нищий носит его имя. Потом он велит слуге отпустить меня, приглашает к себе в дом, показывает огромные залы, битком набитые сокровищами, и даже одну комнату с бронированными стенами, а в ней вот такие кучи золота и драгоценных камней, велит хорошенько меня накормить, а потом и говорит: «Эта история с именем, нищий старец, тем более удивительна, что и со мной во время путешествия в Индию однажды приключилось то же самое. Отправился я там на рынок со своим товаром, и люди, увидев, какими ценными вещами я торгую, сразу же столпились вокруг и стали расспрашивать, кто я и откуда. "Меня зовут Великий Морро", – отвечаю, а они, нахмурившись, говорят: "Великий Морро? Да какое же величие может быть у тебя, жалкий купчишка? Величие человека – в его уме. Великий Морро на свете только один, и живет он в этом городе. Он – гордость нашей страны, и ты, мошенник, сейчас повинишься перед ним за свое хвастовство"».

Тут меня схватили, связали мне руки и повели к этому самому Морро, о существовании которого я и не знал. Он оказался прославленным ученым, философом, математиком, астрономом и астрологом, которого почитали чуть не как Бога. К счастью, он сразу понял, что произошло недоразумение, рассмеялся, велел меня развязать и повел осматривать кабинет, обсерваторию, удивительные приборы, которые он изготовил собственными руками. Потом говорит: «Этот случай, о благородный иноземный купец, тем более удивителен, что и со мной однажды во время моего путешествия на острова Леванта произошла точно такая же история. Я поднимался пешком к вершине одного вулкана, намереваясь его исследовать, но меня задержал отряд воинов, у которых вызвал подозрение мой непривычный для тех мест вид; меня спросили, кто я такой. Едва я успел произнести свое имя, как меня заковали в цепи и поволокли в город. "И ты еще называешь себя Великим Морро? – говорили они. – Да какое же величие может быть у тебя, жалкий учителишка? Великий Морро только один на всем белом свете – это господин нашего острова, самый отважный воин из всех, кто когда-либо обнажал свой меч. И он, конечно, сейчас же прикажет отрубить тебе голову"».
Они действительно привели меня к своему правителю, один вид которого вселял во всех ужас. К счастью, я сумел объяснить ему, что произошло, и грозный воин рассмеялся над таким удивительным совпадением, велел снять с меня цепи, пожаловал мне богатые одежды и пригласил в свой дворец, чтобы я мог полюбоваться на великолепные свидетельства его побед над народами, населяющими все ближние и дальние острова. В заключение он сказал: «Этот случай, о достославный ученый, носящий мое имя, тем более удивителен, что и со мной однажды, когда я сражался в дальней стороне, которая зовется Европой, приключилась точно такая же история. Я пробирался со своими воинами по лесу, как вдруг навстречу мне вышли неотесанные горцы и спросили: "Ты кто такой, что нарушаешь бряцанием оружия тишину наших лесов?" "Я – Великий Морро", – говорю, полагая, что одно это имя приведет их в трепет. Но они лишь снисходительно улыбнулись и сказали: "Великий Морро? Да ты шутишь, наверное! Какое величие может быть у тебя, бродячий вояка? Величие человека – в смирении плоти и возвышенности духа. На свете есть только один Великий Морро, и мы сейчас отведем тебя к нему, чтобы ты сам убедился, в чем подлинное величие человека"». И они действительно отвели меня в небольшую лощинку, где в жалком шалаше жил одетый в отрепья старичок с белоснежной бородой, проводивший все свое время, как мне сказали, в созерцании природы и в поклонении Богу. Право, никогда еще мне не доводилось видеть человека более спокойного, довольного жизнью и, наверное, счастливого. Но мне, признаться, было уже слишком поздно менять свою жизнь.

Вот что рассказал могущественный правитель острова мудрому ученому, а ученый – богатому купцу, а купец – бедному старцу, который пришел к нему в дом просить милостыню. И всех их звали Морро, и каждый из них по той или иной причине получил прозвище Великий.
Когда старичок окончил свой рассказ, в темной камере раздался голос одного из арестантов:
– Если моя башка набита не паклей, выходит, тот окаянный старикашка из шалаша – самый, значит, великий – это ты и есть?
– Что сказать вам, сынки, – пробормотал старичок, не отвечая ни да ни нет. – Чего только в нашей жизни не бывает!
Тут все немного помолчали, потому что некоторые вещи заставляют хорошенько призадуматься даже самых отпетых негодяев.

Был уже вечер, когда дверь погрузившейся во мрак тюрьмы открылась и стражники швырнули в нее маленького бородатого старичка.

Mazaly garaňky gatlyşanynda, gözedürtme tümlüge gaplanan zyndanyň gapysy açylyp, sakçylar oňa sakgallak gojany pyzyp goýberdiler.

Belki gojanyň boýuny aýtmalydyr, keltejik diýip

—-
Борода у старичка была белая и большая, едва ли не больше его самого.
Gojanyň ap-ak sakgaly şeýlebir uludy welin, boýundan hem uzyn ýaly bolup görünýärdi.

Gojaň sakaly uly bolany üçin “boýundan uzyn däl-de” özündenem uly görünse dogry boljak ýaly.

—-
В мрачной, полутемной камере она распространяла слабый свет, и это произвело на арестантов определенное впечатление.

Eýmenç alagaraňky zyndanyň içine gojanyň sakgaly çalaja ýagtylyk saçýardy, bu hem jenaýatkärlere bellibir täsirini ýetirdi.

Арестант - jenaýatçy däl-de tussag bolmaly ýaly. Sebäbi hemme tutulanlara jenaýatkär diýip bolanok. Ýagny nähak tussag edilenlerem bolup bilýär.

Из-за темноты старичок поначалу не разобрал, что в этой яме он не один.
– Есть здесь кто-нибудь?

Ilkibada garaňkylykdan ýaňa, goja bu ýerde özüniň ýeke däldigini aňşyrman:
― Bu ýerde adam barmy? ― diýip dillendi.

“aňşyrman dillendi” diýilýä welin terslik bar ýaly.
Goja ilki özüniň ýeke däldigini aňşyrmaýar. Soň bir zatlar duýup o soragy soraýar: adam barmy - diýip. Garaz ilki aňşyrmaýar, soň pauza, soň sorag. Terjimede derrew soraýan ýaly…
Belki:
Garaňkylykdan ýaňa, goja ilkibada bu ýerde özüniň ýeke däldigini aňşyrmady.
― Bu ýerde adam barmy?

– Лаватаро Макс, невиновный.
После этих слов грохнул смех. Шутка всем очень понравилась: кто же не знает Лаватаро – отпетого бандита, руки которого обагрены кровью многих жертв?

― Lawataro Maks ― bigünä.
Ýaňky Bu sözlerden soň, gülki sesleri ýaňlanyp gitdi. Degişme hemmelere ýarady, ýogsam elleri ençeme pidanyň ganyna bulanan Lawatarony ― barypýatan galtamany tanamaýan barmy näme?!

Ýaňky diýseň beýlekileňem sözüne gülünen ýaly bolýar.
Gülünen söz Lawataroň sözü.

Hekaýa gaty gowy eken.

Terjimesi birneme tagamsyzrak, yöne hekaya gowy. Matryoşka yaly açylyp-açylyp, soň yapylyp gidyär.

маленького бородатого старичка-ny keltejik däl-de, yumruk yalyjak goja diyip alaysa.

tapawut diýip şuňa diýilediron.
"keltejik goja" däl-de "ýumruk ýalyjak goja".
bu tüýs türkmençe, edebi türkmençe boljak eken.

HALANLARYMA GOŞDUM

Aýlanşygy (krugoworoty) gowy ýerine ýetiripdir awtor. Sergezdan gedaý - tüçjar täjir - dana alym - kuwwatly serdar - sergezdan gedaý.
Sal-sal eşikli sergezdançylyk edip ýören goja - ykballyna razy bolup göwün rahatlygyna gowuşan adamyň obrazy bolsa. Tüçjar täjir - baýlygyň obrazy bolsa. Dana alym - akylyň obrazy bolsa. Kuwwatly serdar - güýç-kuwwatyň, başarnygyň obrazy bolsa, onda bu obrazlar näme many berýär?! Her zadyň öz ýeri bar, her zadam öz gerekli ýerinde gerekmi?!. Tüçjar baý bolsaň akylyň bolmasa, akylyň bolsa kuwwatyň bolmasa, kuwwatyň bolsa göwün rahatlygyň bolmasa, göwün rahatlygyň bolsa bäş manat puluň bolmasa bolanok diýýärmikä awtor?! Özboluşly hekaýa. Aýlanşygy gowy gördüm. Terjimede ajaýyp bolupdyr, birki ýerinde düşnüksiz (ýa ikili) many aňladýan ýerleri bar diýmeseň. Kakasynyň ganhory, gapyrgaňy sanarys, sakyrtga kiçi bolsa-da gan içýän manyda ýa-da ýapyşyp ýatan manyda köp suratlandyrylýar, büre welin ýerie düşüpdir, ikinji saparam sakyrtga derek büre diýip alynsa has gowy boljak ýaly.

orsçasynda garryň gürrüň berýän ilkinji wakasy "палатa"-da bolup geçýär. terjiman палатa-ny ilki köşk diýip alypdyr, soňam çadyr diýip alypdyr. başdaky köşk nädogry.
1)...şäherleň birinde aýlanyp ýörkäm, kaşaň köşge gabat geldim...
2) ...goh-galmagala çadyrlaryň hojaýyny howla çykdy.

---
Soň ol hyzmatkärlerine meni boşatmagy buýurdy...
Потом он велит слуге отпустить меня, приглашает к себе в дом...
boşatsa - daňylan ýa kapasa gabalan bolýa. "boşatmagy" däl-de "göýbermegi buýurýan" bolmaly.

---
Dünýäde ýeke-täk Beýik Morro bar, olam biziň adamyzda.
Великий Морро только один на всем белом свете – это господин нашего острова...
"...olam biziň adamyzyň hojaýyny" bolmalymyka?

---
Aýdyşlary ýaly, olar meni serdarlarynyň ýanyna eltdiler.
Они действительно привели меня к своему правителю...
"serdar" - "hökümdar" ????

---
...«Eý, alym-atdaşym, seň düşen ýagdaýyň täsin...
...о достославный ученый, носящий мое имя...

alym-atdaşym - jüpüne düşüpdir.
berekella.

---
Величие человека – в смирении плоти и возвышенности духа.
Adamyň beýikligi onuň beden rahatlygynda we ruhubelentligindedir.
"смирениe плоти и возвышенность духа" - türkmençe-de kemterräk ýaly.
смирениe плоти - "beden rahatlygy" däl-de "terbiýelen nebis" diýmelimi bilemok... ýöne "rahatlyk" däldigini bilýän.
terbiýelen nebis we ruhuň belentligi.... belki...

Bussatiniñ ýygyndysyny ýasabermeli bolupdyr.

Aýdyşlaryna görä, ol goja bütin ömrüni tebigat bilen baglanyşdyryp, onuň bilen sazlaşykda ýaşapdyr.
старичок с белоснежной бородой, проводивший все свое время, как мне сказали, в созерцании природы и в поклонении Богу.
italýan ýazyjysy: "в созерцании природы и в поклонении Богу" diýip bilipdir.
rus terjimeçisem: "Hudaýa ybadat etmeli" ýerini goýup bilipdir.
türkmen diline geçende welin: Hudaýa ybadat etmeli ýerini pişik iýipdir.
o söz belki hekaýaň maňyzydyr.
gynançly.

terjimeçäde üstünlik.

hekaýa täsin.
suratam ýerine düşüpdir - tüýs ýumruk ýaly goja.
surat Rembrant daýyňky eken.
ady: "Старик с бородой"
ökdaý şo daýam.

sussupessimiste ýatlama.
eseriň adyny postuň başynda baş harplar bilen ýazmaly (standarta görä)
postuň daşynda: Adamyň beýikligi
postuň içinde: ADAMYŇ BEÝIKLIGI

gowy zatlary okadýanyňa welininim weli begenedurondyrys.
sawwol.

Ok. Edil unudyp etmedim, yone daşynda yazylansoň gerekmez hasapladym. Düzgün bolsa - bozup bolmaz))

menem düzgüne salýançalar näçe taýak iýdim.
ahyry öwrendim.
indi düzgüni bozamok.
täýagam iýemok :-)

Даже не старик с бородой, а "Святой Пётр в тюрьме".
Başga tussag edilen, yumruk yaly aksakgal goja yok eken bütin dünyäniň şekillendiriş sungatynda. Hudoźnikler nirä seredip yör?...

@Mango, ellerine blender alyp jem ýasamakala öwrenip ýetişdim nämede bolsa diýsene, ýogsam-a blenderden geçip, gaýnap, jem bolup banka girip zawtrak bolyadyñlay sähel haýal ýagallyk etseñ)) )))

Beýik bolan özüň bolma!